Выбор программы: экономика стран Ближнего Востока в СПбГУ

Со средней школы я начала задумываться о том, кем хочу стать в будущем. Вариантов было много — судья или адвокат, биолог, преподаватель. Всё мне казалось интересным и полезным, в первую очередь, для окружающих, — ведь я бы смогла помогать людям. Надо было лишь выбрать, на каком поприще. Где-то к старшим классам я поняла, что у меня есть способности и любовь к языкам — английский и французский давались легко, было интересно погружаться в чужую культуру через язык. К 10 классу двух языков стало не хватать — я пошла на курсы учить японский. Курсы проходили на восточном факультете СПбГУ, их вел магистрант, который учился там же. Он и предложил попробовать поступить после окончания школы на языковое направление в этот вуз.

На курсах я поняла, что мне очень интересно изучать восточные языки, культуру восточных стран — всё это казалось намного загадочнее и таинственнее, чем западные языки и история западных стран, с которой я познакомилась в школе. А восточный факультет СПбГУ предлагал куда больше, чем другие университеты (по крайней мере, я это видела так) — тут преподавали специалисты, закончившие СПбГУ, МГУ; были профессора, приезжающие из-за границы с лекциями; на каждом направлении языку обучал как минимум один носитель языка. При поступлении не знала, какое направление выбрать — все было интересно — и Ближний Восток, и Дальний Восток, и Африка. В итоге прошла на экономику стран Ближнего Востока — тогда это было новое направление для бакалавриата. И ни разу не пожалела — мы изучали и экономику, и историю, и языки. Специальность была куда насыщеннее и интереснее остальных.

Ничего необычного: я подала документы и ждала результатов приемной комиссии. Единственное, что меня удивило, — количество поступавших: на тот момент мне казалось, что их должно было быть меньше.

В 11 классе я ходила на занятия малого восточного факультета. Там есть отличные преподаватели русского языка, английского и истории. Они качественно давали материал, и в то же время не давили на студентов: если человек не был заинтересован в подготовке, то его никто и не заставлял. В целом, благодаря курсам и дополнительной домашней подготовке перед самим ЕГЭ, я всё сдала без проблем.

Не могу выделить что-то конкретное. Историю я любила и хорошо знала, английский язык у меня тоже был на хорошем уровне (в большей степени благодаря преподавателю с подготовительных курсов — Юлии Анатольевне Игнатьевой), с русским тоже не было особых проблем. Но, если выделять самое сложное, то это был стресс при подготовке и сдаче, волнение за результаты.

Смешанными. Много новых людей, с которыми предстояло учиться; новые предметы, к появлению которых надо было морально подготовиться. Самыми страшными казались уроки с носителем языка, но вскоре это прошло. Через неделю начала привыкать к новой жизни, наслаждаться учебой. Особенно нравилось несколько вещей: языковые пары арабского языка, пары по введению в специальность, расположение самого университета и его внутренняя часть — большой дворик со множеством скульптур, где можно увидеть студентов со всех направлений и курсов на перерыве.

Что касается арабского, причиной моего интереса послужили новый язык, абсолютно отличающийся от тех, что я уже знала, и хорошие преподаватели, которые старались максимально понятно и интересно обучать языку, — не только давая теоретический материал, но и рассказывая о своем опыте общения и пребывания на Ближнем Востоке. Пары по специальности, в большей степени, нравились из-за того, что материал давал Евгений Ильич Зеленев, заведующий кафедрой и декан факультета в то время. С ним действительно хотелось учиться и вникать в специфику истории и культуры арабских стран.

Естественно, мне нравились языки, которых в итоге было четыре: арабский, английский, иврит и французский. Из других предметов — история стран Азии и Африки, на занятиях по которой можно было послушать лекции преподавателей с разных кафедр об истории различных восточных регионов. Нравились лекции по экономическим дисциплинам — особенно к старшим курсам. Маркетинг, менеджмент, экономика стран Ближнего Востока — занимательные предметы, занятия по которым вели отличные преподаватели. Нравилось разбираться во всем этом, усваивать что-то новое.

Помогало всё понемногу. Во-первых, способности к запоминанию, заинтересованность — если мне нравится язык, то особых проблем с изучением не будет. Во-вторых, действительно хорошие преподаватели и отзывчивые старшекурсники, которые помогали, если ты чего-то не понимал. В-третьих, французский мне напоминал во многом английский, а иврит — арабский, так что не возникало ощущения, что я действительно учу четыре различных языка. Путаницы в голове не было: наоборот, изучение одного языка помогало со вторым — похожие слова, похожее произношение.

История Азии и Африки, история Ближнего Востока, экономические дисциплины (они менялись каждый семестр, но каждый новый предмет базировался на предыдущем). Пожалуй, эти предметы были основными — остальные обычно оказывались рассчитаны на полгода обучения и никак друг с другом связаны не были.

Все преподаватели, которые у нас вели, были по-своему хороши, как в подаче материала, так и в личном плане. Если говорить о любимых преподавателях, то это арабисты, которые у нас вели — Олег Иванович Редькин, заведующий кафедрой арабской филологии, Юсиф Яфия — носитель языка, Игорь Вячеславович Герасимов — арабист и мой научный руководитель, да и все арабисты в целом. По другим предметам особенно нравились лекции Ирины Анатольевны Желтяковой по микроэкономике, ценообразованию, маркетингу, менеджменту. Если говорить о преподавателях на факультете в целом, я ни разу не слышала от однокурсников каких-либо жалоб: все были заинтересованы в обучении, всем нравилось ходить на пары (в основном). Так что могу сказать, что преподаватели здесь хорошие — предмет свой знают, лекции интересные, не скучные — если материал сложный, то могут и пошутить, чтобы разрядить обстановку и оживить лекцию.

Очень приятные люди. К сожалению, в большей степени общалась с ближневосточниками и африканистами — были совместные пары, да и больше общих тем и обсуждений. Большинство студентов поступило на наш факультет сознательно, и все они были заинтересованы в обучении.

Выбор большой, но для этого нужно постараться — и с учебой, и после нее. В большей степени все зависит от направления, на которое человек поступает: можно стать переводчиком, можно остаться заниматься научной деятельностью в университете, можно пойти работать в МИД, там уважают специалистов из СПбГУ. Кроме того, есть возможность уехать за границу, в страны изучаемого региона, и работать там. У тех, кто идет в магистратуру и расширяет специальность, возможностей еще больше: есть перспективы развития в экономических и политических сферах в работе. Но, все-таки, в большей степени, обучение на этом факультете полезно для саморазвития — специальность по выпуску редкая, и найти работу по ней сразу же довольно сложно (в случае с регионом Ближнего Востока и Африки). Однако для дальневосточников есть отличный вариант: они могут работать гидами и просто переводчиками уже во время обучения — в первую очередь, за счет количества туристов из Китая, Вьетнама, Кореи.

В идеале я бы хотела заниматься переводами. Я люблю переводить художественные тексты. Кроме того, я уже работала в сфере судебных переводов. Мне кажется, что переводческая деятельность — лучшее, чем можно заниматься, зная иностранный язык. Такая работа расширяет кругозор, позволяет встречаться с новыми людьми и знакомиться с чужой культурой.

Да, я работала в службе судебных переводов. Это была не практика, а личная инициатива — хотелось поработать в сфере переводов, пообщаться с носителями языка, расширить лексический запас. Как практику восточный факультет предлагает стажировку на полгода или год в стране изучаемого региона. Однако в момент моего обучения поездки в арабские страны были под вопросом из-за сложившейся там ситуации, как, наверное, и сейчас. Единственными возможными странами были Судан и Иордания, так как там было спокойнее всего. Но в Судан была возможность поехать только на месяц, а для изучения языка в стране это довольно мало. В Иорданию можно было поехать только самому, не от университета. У нас нет соглашений с этой страной, поэтому желающий должен сам записываться на курсы языков и сам ехать туда, без рекомендаций и поддержки со стороны университета. Кроме того, учиться и жить там нужно довольно дорого.

Мне кажется, что в связи с обострением ситуации в ближневосточных странах, а также из-за обострения отношений с ними, профессиональные перспективы немного изменятся, и специалистам нужно будет переквалифицироваться: будут нужны переводчики, в первую очередь, в военной сфере, а затем уже в остальных. Где-то спрос на арабистов упадет, где-то — возрастет, но останется на таком же уровне, что и сейчас.

Честно говоря, нет, не сталкивалась с подобным. Я считаю, что такое мнение может сложиться лишь у глубоко запуганных или необразованных людей — только такие люди могут связывать профессию арабиста с террористической деятельностью или пособничеству ей.