Мама говорила, что это идиотская затея

В 10 классе я решила, что хочу стать адвокатом. Я ходила на курсы при ВАВТ, но в итоге не прошла туда на бюджет. Поэтому я пошла учиться на «Международные отношения» в РГГУ, и за компанию с подружкой подала документы в МГЛУ. В результате судьба опять связала меня с французским языком, и я осталась там.

Как ни странно, мне только первый год нравилась учёба. Интересно, что у нас была латынь, затем старофранцузский, то есть мы от истоков начинали. Мы не просто учили язык, а понимали, что от чего происходит. Правда, сейчас я понимаю, что не знаю столько о русском языке, сколько о французском. Потом не стало сложнее, просто я уже начала заниматься актерством. Помню, все девчонки ненавидели философию, а я ходила на все лекции. Преподаватель философии был единственным педагогом, который знал, что я занимаюсь актёрством, и он меня поддерживал, говорил: «Ничего страшного, доучишься». А тётушки-преподавательницы французского у нас были такие серьезные, что для них не существовало ничего, кроме cвоего предмета. Так что я сидела и молчала.

Я надеюсь, конечно, что буду сниматься во французском кино. Я участвовала в нескольких иностранных пробах, но все они были связаны с английским языком. Но надежда ещё есть.

Сам Герман Петрович Сидаков закончил курс Петра Фоменко в ГИТИСе, и во многом опирается на модель Фоменко. Сейчас, мне кажется, очень многие режиссёрско-актёрские курсы набирают 10 режиссёров и 30 актёров. Каждый учится по своей специальности, но при этом есть занятия, на которых они работают все вместе. Очень часто после этого актеры начинают думать, что могут всё делать без режиссеров. Такие самонадеянные! Мне кажется, что спаренный курс интереснее: для режиссёров — это школа, а для актёров — полезный опыт, потому что они выходят профессионалами, которые умеют работать с режиссёрами.

Во-первых, различие в том, что в школу может прийти учиться человек любого возраста. Мне было 17 лет, и я была самая маленькая, в то время как для театрального вуза я была бы уже «самой старой» на первом курсе. Во-вторых, у Сидакова система заключается в том, что он пропускает базовые задания и сразу переходит на более высокий уровень, поэтому тебе приходится самому дотягиваться.

В начале обучения я думала, что мне нужен только театр, что кино — это ширпотреб. Мне звонили и приглашали на пробы с Данилой Козловским, а я отказывалась. Потом одна из учениц Сидакова, работавшая режиссером, позвонила ему и сказала: «Усмири свою сумасшедшую актрису, она даже на пробы не приходит». Он, как мне кажется, один из немногих преподавателей, которые положительно относятся к тому, чтобы актёры снимались. Сколько я знаю ребят из театральных, им это запрещают. Он подошёл ко мне и сказал: «Иди быстро и получай роль, снимайся в кино, потому что без этого никуда».

В 2013 году я обучалась в Generation Campus, это интернациональная школа у нас в Москве. В этом году её почему-то не было, а так у них есть сайт, и там кинолаборатории для всех: сценаристов, актёров, режиссёров и музыкантов. Это всё проходит в течение недели, приезжают иностранные преподаватели из Лондона, из Америки, и причём такие преподаватели, которые работали с Ди Каприо, с Мерил Стрип. В общем, когда мы узнали, с кем работали наши педагоги, мы просто сели. И интересно, что к нам в Россию приезжают ребята из разных стран, там берут только 10% русских, все остальные должны быть иностранцами. Об этой школе мало кто знает, но мне кажется, там очень здорово, тем более, что это всё абсолютно бесплатно. Жаль, что в Generation Campus можно учиться только один раз.

«Право на любовь». Я думаю, что это кино в ближайшие десять лет не выйдет. Фильм уже очень сильно сократили, теперь это на 100% мелодрама, я не знаю, что им не нравится. Если честно, мне будет очень стыдно, если это кино выйдет, как оно есть сейчас. Лучше пусть лежит на полках, там осталась только какая-то слюнявая история, которая вообще уже никому не интересна. Я не знаю, почему наше правительство настолько боится этого кино.

Были предложения, я поняла, что можно сниматься. Но мне не хочется делать шаг назад. Как раз тогда у меня начались репетиции спектакля, поэтому я ушла из кино на долгое время. Да и, честно говоря, не было таких предложений, чтобы хотелось совмещать кино и театр. Но недавно снялась у Игоря Гринякина, в его режиссёрском дебюте по его собственному сценарию. Он был оператором, снимал «Высоцкий. Спасибо, что живой», «Адмирал». Вначале говорили про четыре серии для «Первого канала», но Гринякин говорит, что кинотеатры уже звонят, спрашивают. Так что зимой будет премьера.

Мне мама тоже до последнего говорила, что это идиотская идея. Я просто с детства танцевала, поэтому много была на сцене, это ещё можно как-то понять. Мне кажется, если на двойки учишься, то надо идти в актёрский, харизма есть, двойки есть — иди на актёра. Мы почему-то считаем, что все обязательно должны поступить в университет после 11 класса, это какой-то завет, который нельзя нарушить. Все идут куда попало: куда поступил, туда и поступил. Что за глупость? Ты же должен понять, на кого учиться, ладно там несколько месяцев, а тут ведь несколько лет жизни. Мне кажется, что нужно с класса девятого отдавать детей на курсы, потому что все поступают куда попало, в итоге никто не работает по профессии, что немудрено, потому что на курсе третьем они все понимают, что им это не интересно.

Я два раза пробовала поступать, уже когда училась в МГЛУ, но не поступила. Я хотела в ГИТИС, и на курс Константина Райкина в школе-студии МХАТ, но слетела с конкурса. Считается, что актеру, который не поступил в театральный вуз, должно быть стыдно. Как поступить? Говорят, что курсы при вузе помогают. Кстати, иногда бывает, что люди вообще не готовятся, приходят за компанию, зная два стихотворения, и поступают.